Неточные совпадения
Запомнил Гриша песенку
И
голосом молитвенным
Тихонько в семинарии,
Где было темно, холодно,
Угрюмо, строго, голодно,
Певал — тужил о матушке
И обо всей вахлачине,
Кормилице своей.
И скоро в сердце мальчика
С любовью к бедной матери
Любовь ко всей вахлачине
Слилась, — и лет пятнадцати
Григорий твердо знал уже,
Кому
отдаст всю жизнь свою
И за кого умрет.
И вдруг совершенно неожиданно
голос старой княгини задрожал. Дочери замолчали и переглянулись. «Maman всегда найдет себе что-нибудь грустное», сказали они этим взглядом. Они не знали, что, как ни хорошо было княгине у дочери, как она ни чувствовала себя нужною тут, ей было мучительно грустно и за себя и за мужа с тех пор, как они
отдали замуж последнюю любимую дочь и гнездо семейное опустело.
— Да, да! — вскрикнул он визгливым
голосом, — я беру на себя позор,
отдаю даже сына, но… но не лучше ли оставить это? Впрочем, делай, что хочешь…
— Верьте же мне, — заключила она, — как я вам верю, и не сомневайтесь, не тревожьте пустыми сомнениями этого счастья, а то оно улетит. Что я раз назвала своим, того уже не
отдам назад, разве отнимут. Я это знаю, нужды нет, что я молода, но… Знаете ли, — сказала она с уверенностью в
голосе, — в месяц, с тех пор, как знаю вас, я много передумала и испытала, как будто прочла большую книгу, так, про себя, понемногу… Не сомневайтесь же…
— Да ведь только забежала, — говорил другой
голос. —
Отдай, говорю. А то что же мучаешь и скотину и ребят без молока.
— Да, нельзя, это ужасно, — подтвердил Коля. — Знаете, Карамазов, — понизил он вдруг
голос, чтоб никто не услышал, — мне очень грустно, и если б только можно было его воскресить, то я бы
отдал все на свете!
Лопухов возвратился с Павлом Константинычем, сели; Лопухов попросил ее слушать, пока он доскажет то, что начнет, а ее речь будет впереди, и начал говорить, сильно возвышая
голос, когда она пробовала перебивать его, и благополучно довел до конца свою речь, которая состояла в том, что развенчать их нельзя, потому дело со (Сторешниковым — дело пропащее, как вы сами знаете, стало быть, и утруждать себя вам будет напрасно, а впрочем, как хотите: коли лишние деньги есть, то даже советую попробовать; да что, и огорчаться-то не из чего, потому что ведь Верочка никогда не хотела идти за Сторешникова, стало быть, это дело всегда было несбыточное, как вы и сами видели, Марья Алексевна, а девушку, во всяком случае, надобно
отдавать замуж, а это дело вообще убыточное для родителей: надобно приданое, да и свадьба, сама по себе, много денег стоит, а главное, приданое; стало быть, еще надобно вам, Марья Алексевна и Павел Константиныч, благодарить дочь, что она вышла замуж без всяких убытков для вас!
Вечернею порой
Гуляючи, держися ближе к лесу,
А я
отдам приказ тебя беречь.
Ау, дружки! Лепетушки, Лесовые!
Заснули, что ль? Проснитесь, отзовитесь
На
голос мой!
Когда он дошел до залы и уселся, тогда надобно было встать. Попечитель Писарев счел нужным в кратких, но сильных словах
отдать приказ, по-русски, о заслугах его превосходительства и знаменитого путешественника; после чего Сергей Глинка, «офицер»,
голосом тысяча восьмисот двенадцатого года, густосиплым, прочел свое стихотворение, начинавшееся так...
Все это взошло и назрело в душе писаря; теперь, губернатором, его черед теснить, не давать стула, говорить ты, поднимать
голос больше, чем нужно, а иной раз
отдавать под суд столбовых дворян.
Иногда такая брала его тоска по жене, что он, казалось, все бы
отдал, даже, пожалуй… простил бы ее, лишь бы услышать снова ее ласковый
голос, почувствовать снова ее руку в своей руке.
— Милостивые государи, — начал он своим звучным
голосом, — я, к удивлению своему, должен
отдать на нынешний раз предпочтение сочинению не студента словесного факультета, а математика… Я говорю про сочинение господина Вихрова: «Поссевин в России».
С своей стороны, Сенечка рассуждает так:"Коего черта я здесь ищу! ну, коего черта! начальники меня любят, подчиненные боятся… того гляди, губернатором буду да женюсь на купчихе Бесселендеевой — ну, что мне еще надо!"Но какой-то враждебный
голос так и преследует, так и нашептывает:"А ну, как она Дятлово да Нагорное-то подлецу Федьке
отдаст!" — и опять начинаются мучительные мечтания, опять напрягается умственное око и представляет болезненному воображению целый ряд мнимых картин, героем которых является он, Сенечка, единственный наследник и обладатель всех материнских имений и сокровищ.
Быстро промелькнула в памяти Ромашова черная весенняя ночь, грязь, мокрый, скользкий плетень, к которому он прижался, и равнодушный
голос Степана из темноты: «Ходит, ходит каждый день…» Вспомнился ему и собственный нестерпимый стыд. О, каких будущих блаженств не
отдал бы теперь подпоручик за двугривенный, за один другривенный!
— Постой-ка, поди сюда, чертова перечница… Небось побежишь к жидишкам? А? Векселя писать? Эх ты, дура, дура, дурья ты голова… Ну, уж нб тебе, дьявол тебе в печень. Одна, две… раз, две, три, четыре… Триста. Больше не могу.
Отдашь, когда сможешь. Фу, черт, что за гадость вы делаете, капитан! — заорал полковник, возвышая
голос по восходящей гамме. — Не смейте никогда этого делать! Это низость!.. Однако марш, марш, марш! К черту-с, к черту-с. Мое почтение-с!..
Вытяните от пожара цепь, и чтоб никого тут из зевак не было за ней; а который прорвется, брать под караул! —
отдал он тем же
голосом приказание наряженному на пожар офицеру.
Таким
голосом особенно удобно
отдавать приказания подчиненным комми: «Покажите, мол, ту штуку пунсового лионского бархата!» или: «Подайте стул этой даме!»
— Я еще ему до сих пор не
отдал, — оборотился он ко мне вдруг опять и, поглядев на меня пристально, уселся на прежнее место в углу и отрывисто спросил совсем уже другим
голосом...
— Потому что наше вино сурьезное, — в один
голос говорили приказчики, да и обойдется дешевле, потому что мы его на всяком месте сделать можем. Агличин, примерно, за свою бутылку рубль просит, а мы полтинник возьмем; он семь гривен, а мы — сорок копеечек. Мы, сударь, лучше у себя дома лишних десять копеечек накинем, нежели против агличина сплоховать! Сунься-ко он в ту пору с своей малагой — мы ему нос-то утрем! Задаром товар
отдадим, а уж своих не сконфузим!
Так, глядя на зелень, на небо, на весь божий мир, Максим пел о горемычной своей доле, о золотой волюшке, о матери сырой дуброве. Он приказывал коню нести себя в чужедальнюю сторону, что без ветру сушит, без морозу знобит. Он поручал ветру
отдать поклон матери. Он начинал с первого предмета, попадавшегося на глаза, и высказывал все, что приходило ему на ум; но
голос говорил более слов, а если бы кто услышал эту песню, запала б она тому в душу и часто, в минуту грусти, приходила бы на память…
Если бы Морозов покорился или, упав к ногам царя, стал бы униженно просить о пощаде, быть может, и смягчился бы Иван Васильевич. Но вид Морозова был слишком горд,
голос слишком решителен; в самой просьбе его слышалась непреклонность, и этого не мог снести Иоанн. Он ощущал ко всем сильным нравам неодолимую ненависть, и одна из причин, по коим он еще недавно, не
отдавая себе отчета, отвратил сердце свое от Вяземского, была известная ему самостоятельность князя.
Их уже разнимали другие актеры и присудили большинством
голосов отдать роль Нецветаеву, не потому, что он был казистее и красивее другого и таким образом лучше бы походил на барина, а потому, что Нецветаев уверил всех, что он выйдет с тросточкой и будет так ею помахивать и по земле чертить, как настоящий барин и первейший франт, чего Ваньке Отпетому и не представить, потому настоящих господ он никогда и не видывал.
В саду, за забором, утыканным длинными гвоздями, был слышен волнующий сердце
голос Бори — хотелось перелезть через забор и
отдать себя покровительству бойкого мальчика.
—
Отдал, — сиплым от мороза
голосом ответил Гриша.
— Любезнейшая Федосья Ниловна, как только получу, так и
отдам, — уверял мужской
голос, старавшийся быть любезным. — Как только получу…
— Когда же вы мне деньги-то за квартиру
отдадите, Попов? — слышался сердитый женский
голос.
— Да разве я говорю, что жилку Вуколу
отдать? — тоже с раздражением в
голосе заговорила старуха, выпрямляясь. — Надо подумать, посоветоваться.
— Аминь… —
отдал из комнаты чей-то хриплый
голос. — Это ты, Гордей Евстратыч?
— А ты прямо на горло наступи старухе, — учила Михалку Варвара Тихоновна. — Небось
отдаст деньги, если прижать ей хвост-то. Чего смотреть ей в зубы-то. Все в
голос кричат, что Татьяна Власьевна спрятала деньги. Уж это верно, как в аптеке…
— Насилу-то эти дурачье угомонились! Я, право, думал, что они до самой ночи протолкаются на площади. Куда, подумаешь, народ-то глуп! Сгоряча рады
отдать все; а там как самим перекусить нечего будет, так и заговорят другим
голосом. Небось уймутся кричать: «Пойдем к матушке-Москве!»
—
Отдаем все наши имущества! Умрем за веру православную и святую Русь! — загремели бесчисленные
голоса. — Нарекаем тебя выборным от всея земли человеком! Храни казну нижегородскую! — воскликнул весь народ.
— Глеб, — начал снова дядя Аким, но уже совсем ослабевшим, едва внятным
голосом. — Глеб, — продолжал он, отыскивая глазами рыбака, который стоял между тем перед самым лицом его, — тетушка Анна… будьте отцами… сирота!.. Там рубашонка… новая осталась…
отдайте… сирота!.. И сапожишки… в каморе… все… ему!.. Гриша… о-ох, господи.
— Я теперь что хочу, то и делаю!.. — подняв голову и сердито сверкая глазами, говорил Пашка гордым
голосом. — Я не сирота… а просто… один буду жить. Вот отец-то не хотел меня в училище
отдать, а теперь его в острог посадят… А я пойду в училище да и выучусь… ещё получше вашего!
Молодые люди, оставшись один на один, перекинулись несколькими пустыми фразами и, должно быть, почувствовав, что это только
отдаляет их друг от друга, оба замолчали тяжелым и неловким, выжидающим молчанием. Любовь, взяв апельсин, с преувеличенным вниманием начала чистить его, а Смолин осмотрел свои усы, опустив глаза вниз, потом тщательно разгладил их левой рукой, поиграл ножом и вдруг пониженным
голосом спросил у девушки...
— В любви все дело минуты, — продолжал он каким-то даже страстным
голосом, — например, я десять бы лет жизни
отдал, если бы вы позволили мне поцеловать божественную вашу ножку… — И барон при этом указал глазами на маленькую и красивую ножку княгини, выставившуюся из-под ее платья.
Директор возвысил
голос и с твердостью сказал, что увольнять казенных воспитанников по нездоровью или потому, что они станут тосковать, расставшись с семейством, — дело неслыханное: в первом случае это значит признаться в плохом состоянии врачебных пособий и присмотра за больными, а в последнем — это просто смешно: какой же мальчик, особенно избалованный, привыкший только заниматься детскими играми, не будет тосковать, когда его
отдадут в училище?
«Да, мой любезный Тимофей Степаныч и почтенная Марья Николавна, — говорил твердым и резким
голосом Максим Дмитриевич, — примите мой дружеский совет,
отдайте Сережу в гимназию.
—
Голос юноши звучал сухо и даже злобно: — Но я
отдам ему все, что имею: чистоту.
— Что ты говоришь? — ужаснулся Самойленко. — С перцем, с перцем! — закричал он отчаянным
голосом, заметив, что дьякон ест фаршированные кабачки без перца. — Ты, величайшего ума человек, что ты говоришь?! Нашего друга, гордого, интеллигентного человека,
отдавать в общественные работы!!
— Василий Терентьев! — начал твердым
голосом мой товарищ. — Ты из-под самой этой яблони, недель шесть тому назад, вытащил спрятанные нами часы. Ты не имел права это сделать, они тебе не принадлежали.
Отдай их сейчас!
— Знаешь что, Давыд? — начал я как можно более спокойным
голосом. — Я Настасеевы часы-то
отдал.
— А я к тебе, Матвевна! — совсем другим
голосом заговорила старуха. — Ребятишки-то со вчерашнего дня не едали, а хлеба-то ни маковой росинки… Мне бы хоть полковрижки? Как только деньги мужики получат за золото, сейчас тебе
отдам.
— Нет уж, Павел Васильич, извините, — начала она неприятно звонким
голосом, — этого-то мы никак не допустим сделать: да я первая не позволю увезти от меня больную сестру; чем же ты нас-то после этого считаешь? Чужая, что ли, она нам? Она так же близка нашему сердцу, может быть, ближе, чем тебе; ты умница, я вижу:
отдай ему мать таскать там с собой, чтобы какой-нибудь дряни, согрешила грешная,
отдал под начал.
— Павел Васильич, — говорил Владимир Андреич своим внушительным
голосом, — мы вам
отдали дочь не для того, чтобы она терпела нужду; тем более, от чего проистекает эта нужда?
— Сын мой, — произнес Козел, делая вдруг свой
голос необыкновенно нежным, и его влажные глаза опять стали кроткими, — сын мой, я с удовольствием
отдал бы вам вашу… вашу штучку… она мне ни на что не нужна, но… — на этом «но» Козел повысил
голос и прижал ладони к груди, — но, подумайте сами, имею ли я право это сделать?
— Нет, нет… зачем же? Я
отдам… Что ж… — залепетал Буланин упавшим
голосом.
— Братцы, — говорил бедный мужик задыхающимся
голосом, — братцы! Что вы со мною сделали?.. Куды я пойду теперь?.. Братцы, если в вас душа есть,
отдайте мне мою лошаденку… куды она вам?.. Ребятишки, вишь, у меня махонькие… пропадем мы без нее совсем… братцы, в Христа вы не веруете!..
— Что ты опасаешься?.. — сказал Антон, смягчая по возможности
голос. — Разве я отнекиваюсь от долга, говорю,
отдам, обожди маненько, твое дело не пропащее, право, скажу спасибо…
— Ах, боже мой! — воскликнула она потом
голосом, исполненным радости и самой тонкой и далекой прозорливости. — Ах, боже мой! — повторила она. — Совсем из головы вон! Нельзя ли напасть на Ферапонта Григорьича? Их человек мне сказывал, что они
отдают капитал в верные руки.
Я готов бы
отдать свою жизнь, чтоб слышать последние звуки твоего
голоса, твой последний прощающий вздох.